Форум » Фильмы » Дж. К. Роулинг » Ответить
Дж. К. Роулинг
ЛАМПАМПУСИК: В своём новом интервью JKR говорит о роли смерти в собственных книгах, рассуждает о религии, о грядущих президентских выборах в США и о многом другом (интервью с ДКР, феврал, газета El Pais) Автор Гарри Поттера, Дж. К. Роулинг, дала интервью испаноязычной газете El Pais. В этом интервью писательница рассказывает о своих книгах, о литературных героях и их реальных прототипах, о вдохновении и даже о выборах Президента США, которые уже не за горами. Добровольцы с ресурса TLC перевели интервью с испанского на английский – а мы, соответственно, представляем его вам. ))) Роулинг поднимает такие темы как смерть, религия, тайна и даже высказывает соображения по поводу политики. Ниже приводится полный текст интервью, записанного в первых числах февраля в Эдинбурге. «Стать невидимкой... Лучшего и представить себе нельзя....» Дж. К. Роулинг или Джо, как называют её друзья, выглядит в точности как придуманный ею персонаж, Гарри Поттер: она смотрит на мир чуть испуганно, но одновременно кажется счастливой. Она написала первую книгу потому что не могла иначе, и не останавливалась до тех пор, пока не закончила седьмую и последнюю часть саги (которая в Испании появится в продаже только 21 февраля), не делая перерывов и даже не задумываясь о том, скольких читателей – детей, подростков, взрослых – увлечёт в мир магии и волшебства её история, ставшая возможно самой популярной книгой всех времён. Гарри Поттер – её герой: он спас её когда-то, так что теперь, когда пришла пора прощаться, она не представляет себе жизни без него. Именно так она сказала нам в этот вторник, в единственном интервью, данном испаноязычным средствам массовой информации. Мы привезли ей австрийский сыр, чтобы напомнить о присуждённой ей награде “Príncipe de Asturias de la Concordia”, и горячие приветы от представителей фонда, основавшего эту премию. В своих предыдущих интервью она не раз упоминала ещё одного «отшельника» от литературы – Френсиса Скотта Фицджеральда. Нам показалось, что было бы неплохо начать наш разговор в том же ключе, обсудить темы одиночества и смерти, которые красной нитью проходят сквозь сюжеты книг о Гарри Поттере, которого можно, наверное, назвать альтер эго писательницы. Вопрос (далее – В): Вы часто упоминаете Скотта Фицджералльда, человека довольно мрачного. Ответ (далее – О): Да, я считаю, что Фицджеральд – яркий пример писателя, чей природный дар и талант не могли не проявиться в творчестве, но эта же жажда творчества шла вразрез с его социальной жизнью. Я упоминала о нём потому, что в наши дни средства массовой информации настолько глубоко проникли во все аспекты жизни общества, что кажется, будто существуют некие обязательства, принуждающие писателя быть светской персоной. В моём случае это выражается в том, что люди думают, что раз уж я известный автор, то обязательно должна давать интервью и появляться на фотографиях в глянцевых журналах. Люди ждут, что писатель обязательно будет мелькать в различных телепередачах - более того, будет получать удовольствие от превращения в шоумена, в популярную личность. Но я так не могу. Я от природы не наделена соответствующими качествами, мне куда больше нравится уединение. В: Интересно получается, довольно часто в ГП – более всего в последних книгах – тоже звучат темы одиночества и тоски, характерные для произведений Фицджеральда. О: Несомненно. Это печаль, рождённая горем. А горе Фицджеральду причиняли две вещи: его же собственное литературное дарование с одной стороны и личная жизнь, которую без преувеличения можно назвать катастрофой, с другой. Такое кого угодно доведёт до алкоголизма. В: Люди наиболее ранимы в ранней юности, на рубеже между детством и отрочеством, в это время нас преследуют внутренние демоны, от которых не все потом могут избавиться даже к старости. О: Да, мне кажется, в отрочестве смерть ощущается острее, чем в любом другом возрасте. Подросткам часто кажется, будто жизнь их настолько тяжела, что смерть – это единственный выход из создавшейся ситуации. Люди в этом возрасте особенно хрупки. У нас в Англии вообще принято относиться к молодым людям, к подросткам, с опаской. Но это неправильно, так быть не должно. Мы должны защищать их, вместо того чтобы защищать себя от них. В: Давайте поговорим о смерти. В шестой и седьмой частях саги смерть перестаёт быть пустым звуком и становится реальной угрозой, частью повседневной жизни героев. О: Так было задумано изначально, я имею в виду то, что угроза смерти должна была стать вполне реальной. С момента рождения и до тридцать четвёртой главы седьмой книги все ждут от Гарри каких-то необычных душевных качеств, уже хотя бы потому что он должен принять неизбежность собственной гибели. Согласно моему плану, он должен был постоянно сталкиваться со смертью и всякий раз переживать этот опыт заново. Именно Гарри должен был в итоге оказаться со смертью накоротке. Он должен был осознанно принять её, потому что вынужден был наблюдать смерть вблизи, сталкиваться со смертью близких и друзей в результате своих собственных действий и как-то жить с этим дальше. Потому-то у героя и возникает чувство одиночества и отчуждения – такова цена, которую ему приходится платить. В: Вы только что упомянули 34-ю главу [напоминаем: в ней Гарри осознаёт, что должен умереть]. Она чем-то похожа на начало книги «Сто лет одиночества» Гарсии Маркеса. О: Это весьма лестный отзыв. В: Это тоже книга об одиночестве и смерти, совсем как у вас... герой Маркеса приходит вместе со своим дедом взглянуть на лёд, а вы отправляете Гарри на свидание со смертью. О: Для меня эта глава – квинтэссенция всех семи книг. Всё, абсолютно всё, о чём я писала, было написано для того чтобы подвести читателя к этому эпизоду, к тому моменту, когда Гарри отправляется в лес. Эту глава была задумана ещё семнадцать лет назад. Это душа всей саги. И для меня это последнее откровение книги. Несмотря на то, что Гарри остаётся в живых, он достигает совершенно особенного состояния, когда полностью принимает собственную смерть. Многие ли люди получили возможность примириться с собственной смертью и жить дальше? В: Это переживание, понятное каждому. Когда мы теряем близких и родных, то задаёмся вопросом – что будет потом, после того как мы перестанем существовать, что нас ждёт дальше? О: Определённо. Меня всегда поражало то, что хотя все мы смертны и знаем об этом, сама смерть кажется нам загадкой. Для нас она остаётся чем-то сокровенным, чем-то, что переживают очень немногие. Однако стоит нам потерять кого-либо из близких, как все иллюзии лопаются как мыльный пузырь. Гарри слишком рано осознаёт смерть, задолго до тридцать четвёртой главы. Тут налицо параллели с моей жизнью. Если вы теряете близких (а у меня умерла мама), вы внезапно и со всей неотвратимостью осознаёте, что и вам однажды предстоит уйти. И с этим знанием вам придётся жить. В: Мы живём в непростое время, вы сам говорите об этом в своих книгах, особенно в последней. Как вы с этим справляетесь? О: Нужно верить в человеческую доброту. Я думаю, что люди по природе своей добры. Если же говорить конкретно, то в последнее время очень пристально слежу за политической ситуацией в Америке. Особенно меня волнуют предстоящие президентские выборы. Потому что они сильно повлияют на политическую ситуацию в мире вообще. Согласитесь – и ваша страна и моя в последние несколько лет испытывали сильное влияние США в политической сфере. В: Что бы вы сделали, будь у вас волшебная палочка? О: Я бы хотела видеть в Белом Доме представителя демократической партии. Мне жаль, что Клинтон и Обама соперники, потому что оба они выдающиеся личности. В: Утром, входя в отель, мы видели вас с газетой The Times в руках, а на первой странице была фотография плачущей Хилари. О: Всего лишь одна слезинка. Разве она не может проявить чувства, если случай соответствует? В конце концов, мир большой политики жесток, особенно по отношению к женщинам. Если ты не позволяешь себе плакать, на тебя вешают ярлык «стерва». А если плачешь – то считают слабой. Это непросто. С другой стороны, все люди плачут, это естественно. В: Одиночество, смерть. Мы говорим о тёмной стороне жизни. Лучшие образчики литературы описывают именно эту сторону. О: По-моему, это ещё Толкин сказал, что все важные книги в истории человечества рассказывали о смерти. Это не лишено смысла, потому что смерти не избежит никто, и мы должны быть к этому готовы. Всё, что мы делаем в жизни, имело целью избежать смерти. В: Вы однажды сказали, что существование души человека не подлежит сомнению. О: Да, это действительно так. Но я также говорила, что испытываю определённые сомнения в некоторых вопросах, касающихся религии. Религия мне близка, но в то же время я ощущаю некоторую неуверенность. Более того, я живу в состоянии постоянного духовного поиска. Но в бессмертную душу верю безоговорочно. И эта вера нашла отражение в моей последней книге. В: Что делает вас счастливой? О: Семья и работа, конечно. Мне так повезло с семьёй... дети для меня самое важное в жизни. Хотя совместить материнство и работу писателя не так-то просто. В: Готовясь к этому интервью, я спросил испанского сценариста Рафаэля Аскону, какой вопрос следует вам задать. Он ответил – поинтересуйтесь у моей племянницы Сары, которой сейчас шесть лет и которая обожает Гарри Поттера. О: Какая прелесть! В: Но вы же сами постоянно твердите, что ваши книги не стоит давать детям младше семи лет. О: Ну, когда моя старшая дочь начала их читать, ей тоже было шесть. Я всегда знала, чем закончится история Гарри, так что да, я думаю, что шестилетний ребёнок вполне способен понять первую книгу [Гарри Поттер и Философский камень] несмотря на то, что последняя часть саги очень печальна. Хотя на мой взгляд, тяжелее всего читать пятую книгу, потому что там герои почти теряют надежду, а общий тон повествования становится особенно мрачным. Думаю, именно поэтому книга нравится людям меньше всего. Хотя находятся среди читателей те, кто предпочитает пятую книгу прочим, впрочем, таких меньшинство. В общем, пятая, шестая и седьмая части точно не предназначены для шестилетних детишек. В: А на какого читателя вы ориентировались, когда писали первую книгу? О: Сложный вопрос. Я назвала её детской книгой, потому что главным героем сделал ребёнка. Но этот ребёнок всегда хотел поскорее вырасти. А в последней части саги он уже мужчина, пусть и совсем молодой. Это необычно для детской книги: главный герой растёт и взрослеет на глазах у читателя. Поэтому я безумно рада тому, что люди продолжают читать и любить мои книги. Они сами растут вместе с Гарри Поттером. Но вот уж на кого я совсем не рассчитывала, так это на взрослых. В: Питер Мейер, редактор, человек, первым заговоривший о Гарри Поттере в Испании, сказал, что основным залогом успеха всей серии стало именно то, что книги понравились взрослой аудитории. О: Да, это нечто невероятное. Я только сейчас начала осознавать масштаб всего случившегося. Десять лет я не позволяла себе задуматься об этом. Наверное, во мне говорили защитные инстинкты. Очень тяжело жить под таким давлением, так что я предпочитала прятать голову в песок. И после выхода каждой последующей части я старалась ни в коем случае не читать отзывы и критику. В: Литература спасает людей, или по крайней мере помогает им жить. Как повлияли на вас книги, которые вы написали? О: Скажу так: я до сих пор жива благодаря тому, что написала ту самую первую книгу. Мне всё время твердят, что я создала придуманный мир, но это и был мой способ ненадолго уйти от реальности. Да, это правда – это выдуманная вселенная, вся, до последней запятой. Но не потому, что в ней существует магия, а потому, что все писатели выдумывают собственный мир, отличный от реального. Впрочем, я писала не только для того, чтобы отвлечься от своих проблем. Это была ещё и попытка разобраться в вопросах, которые меня волновали. Скажем, такие понятия как любовь, потеря, разлука, смерть... все они наши отражение в первой книге. В: Что ещё дала вам первая книга? О: Она определила моё место в мире литературы. Она приучила меня к порядку, с её помощью я определила свои цели на будущее, благодаря ей у меня появились определённые амбиции. Хотя тогда они не шли дальше публикации первой части. В: Как вы восприняли публикацию первой вашей книги? О: На моих глазах воплощалась в жизнь мечта. Это был совершенно особый момент в моей жизни. Я просто не могла поверить, что всё происходит на самом деле, впечатление было такое, будто всё происходит не со мной. И в то же время почти сразу же у меня появилось чувство, словно сзади на меня накатывает разогнавшийся поезд – как в мультике. Я подумала: «Что со мной происходит?» Три месяца спустя мне выдали аванс – колоссальную сумму по моим тогдашним меркам. Тогда я жила в съёмной квартире, и далеко не всегда была уверена в завтрашнем дне, не говоря уж о том, чтобы откладывать какие-то деньги. Даже одежду носила с чужого плеча. В общем, денег мне вечно не хватало, а тут на меня обрушилось такое богатство. Я всю ночь н сомкнула глаз. А на следующий день появились журналисты и вручили мне престижную премию. Потом позвонили из The Sun – они пожелали приобрести права на мою биографию. В общем, с тех пор журналисты так и не оставляли меня в покое. И знаете что: тогда это меня здорово перепугало. В: Вы и сейчас боитесь журналистов? О: Нет, сейчас уже не боюсь. Более того, помню пару репортёров, которые заметили, что я нервничаю и пугаюсь и очень помогли мне. Один из них объяснил мне, что я имею полное право защищать дочь от представителей прессы - я ведь отказывалась брать её с собой на интервью и пресс-конференции и запрещала её фотографировать. Это были наши, английские журналисты. Вот так обстоят дела. В: В ваших книгах много деталей, так или иначе важных для вас лично. О: Да, водится за мной такое: если мне нужна дата или число, я использую даты и числа своей собственной биографии. Не знаю, почему так получается, но такой уж у меня пунктик. Например, Гарри родился в один день со мной. И прочие цифры и даты в книге тоже связаны с моим прошлым. В: Вас повергла в транс публикация первой книги. Как же вы справились с успехом, со знанием того, что миллионы людей ждут вашей следующей работы? О: Я тогда запретила себе думать об этом. Конечно, нельзя полностью отгородиться от мира, и какие-то слухи до меня всё-таки доходили – особенно когда я писала пятую книгу. И это давление извне отразилось на тексте – думаю, вы сами заметили. В: Как это произошло? О: К моменту выхода четвёртой части сил у меня оставалось немного. Я себя чувствовала как выжатый лимон, поскольку писала по книге в год четыре года подряд, а вдобавок мне нужно было воспитывать дочь без няни и вообще без какой-либо помощи со стороны. Буквально замучила себя до полусмерти. Вот тогда мне и пришло в голову, что я просто не выдержу больше такой гонки неизвестно за чем, нужно остановиться и передохнуть. Я сказала редактору, что либо он даст мне отдых, либо я не напишу больше ни строчки. Тогда же я встретила своего второго мужа. В: Вы – Гарри Поттер. Сами же говорите: «Гарри принадлежит мне». Вы всегда знали, чем закончится его история? Планировали ли вы написать именно семь книг? О: Да, я всегда знала, что случится в конце. Я набросала основной сюжет саги вчерне ещё до того как села за первую книгу – конечно, без деталей, но финал продумала уже тогда. И история действительно закончена, как бы ни были недовольны фанаты. К ней нет возврата. Гарри прошёл свой путь до конца. Вот только мне было очень тяжело поставить последнюю точку. Словно уходила частичка меня самой. В: Последняя строка очень трогательна: «Шрам не беспокоил Гарри уже девятнадцать лет». О: Это символично. Мы всё время убеждаем себя, что время лечит даже самые глубокие раны. Но ведь это не так. Есть раны, которые не заживут никогда. Например, смерть любимого человека. В: Вы также писали: «Гарри Поттер, мальчик, который выжил». Учителя говорят – и повторяют при этом ваши слова – что он выжил благодаря глубочайшей вере в свои принципы, и именно благодаря этой вере смог победить Волдеморта. Вы тоже умеете так верить? О: Я бы сказала, да – потому что верю в героев и в победу добра. На одном сайте я прочла: «Нельзя сказать, что герой более храбр, чем обычные люди – просто он храбр на пять мнут дольше их»... Это – о Гарри. В: Почти в каждой книге провозглашается, что человек не пропадёт, если у него есть друзья. Но история Гарри – это история одиночества. О: Полностью с вами согласна. Я наделила Гарри собственными недостатками, в частности он часто замыкается в себе, прячется, словно улитка в раковину, и не важно, радуется он при этом или грустит. Я страдаю тем же, хоть и понимаю, что это неправильно. Потому и «отдала» Гарри это своё качество. Хотя, я думаю, это качество героя – ведь именно благодаря этому свойству души он предпочитает действовать один, не подвергая опасности друзей. В: Гарри – ваш герой? О: Да. Впрочем, если говорить о героях вообще, то мой герой скорее Роберт Ф. Кеннеди. Я придумала мальчика, который пытается поступать так, как подсказывает ему совесть, который умеет видеть в жизни добро несмотря на то, что сам при этом может пострадать. Он всегда искренен и предан своим друзьям, а для меня в этом и заключается героизм. В: Многие люди знают точную сумму вашего банковского счёта, но немногие при этом видят в вас прежде всего человека. Такое впечатление, что вас представляют этакой волшебницей, почти как Гарри Поттер. О: К сожалению, тут вы правы. Когда я вижу собственное имя в списках влиятельных людей, что к счастью случается не слишком часто, то невольно задумываюсь над этим. Власть и влияние меня не привлекают, да я и не обладаю ими. Но да, я обеспеченная женщина. В: Представьте себе, что было бы, если бы вы могли стать невидимкой. О: Стать невидимкой? Лучшего и представить себе нельзя.... Апдейт: Ещё несколько цитат из того же интервью появились в Сети благодаря Kamyll. Касательно Ф. Скотта Фицджеральда: В: Он пил, чтобы обрести себя, чтобы остаться наедине с собой? О: Да, но не меньше говорит о нём и выбор спутницы жизни. Скажи мне, кто твой друг – помните? Зельда, его жена, не давала ему спокойно жить и работать. Но он всё равно предпочёл остаться с ней, несмотря на то, что иногда из-за неё не мог написать ни строки. Видимо, душевный покой не настолько необходим писателю, как может показаться. О фото сенатора Клинтон, напечатанного в журнале Time Magazine: В: Смех и слёзы иногда неотличимы? О: Да, такое возможно, и прочитав эту статью, я уверена, что это слёзы счастья. В: Наши души возносятся к небу, но чего они ищут? О: О, это серьёзный вопрос. Надеюсь, что не путь обратно! Не хочу возвращаться! После утверждения, что не читает отзывы: В: Правда? Такое действительно возможно? О: Да. В процессе работы очень важно не знать, что говорят о вас критики. Я писала, что хотела. Когда закончила седьмую книгу, то была уверена, что она лучшая во всей серии. Именно её я хотела написать всё это время, и осталась ей по-настоящему довольна. Но даже если бы я читала все эти обзоры и рецензии, что бы мне это дало? Книга дописана, изменять что-либо поздно. Зато теперь я могу оглянуться на пройденный путь. И вы знаете, произошло именно то, о чём вы говорили: взрослые начали читать мои книги своим детям, а потом продолжили – но уже для себя. Для писателя нет высшей награды, чем услышать, что их произведения читают всей семьёй, от мала до велика, все вместе. А такое я слышала не раз. Семьи собирались, чтобы прочесть одну главу, а спустя какое-то время – ещё раз, чтобы прочесть следующую. Невероятно, правда? Многие рассказывали мне о таких вот семейных вечерах с моими книгами, и для меня подобная отдача очень важна. Получается, что мои книги объединяют людей. В: А сами вы читали свои книги Джессике? И будете ли читать их другим детям? О: Джессике сейчас четырнадцать, и у Гарри нет более преданного фаната, чем она. В: Что она вам сказала, дочитав сагу? О: О многих эпизодах она спрашивала, почему я написала именно так, а не иначе. А я отвечала, что так просто должно было быть. Да, иногда нужно отвечать именно так, потому что есть в книгах вещи, которые прописываются согласно законам жанра, это своего рода литературные механизмы, кирпичики, из которых строится сюжет. Хотя иногда бывает сложно объяснить процесс написания книги. Просто вот так уж оно написалось. Иногда эпизод приходил мне в голову целиком, словно кто-то придумывал за меня. В: И кто – или что – это было? О: На этот вопрос можно ответить по-разному. Можно сказать так: «Я сама. Мне подсказывало моё подсознание». И это было бы правдой, потому что всё, что я пишу, возникает из бессознательного: оно вбирает в себя все мои поступки, память о людях, которых я когда-либо встречала, - всё это хранится где-то в потайных уголках нашего подсознания. Или я могла бы сказать, что это была Муза, потому что это значит, что писатель сам не знает, откуда что взялось в его тексте, или по крайней мере, не совсем понимает природу творчества. Знаю, это уже набило оскомину – особенно когда речь заходит о Гарри Поттере – но тут точно не обошлось без волшебства. В: Вы, кажется, имеете в виду то же, что и Хуан Рульфо, который написал своего «Педро Парамо» потому что не сумел отыскать его на книжной полке. О: Обожаю эту историю. И в моём случае так оно и было: я писала не то, что хотела, а то, что должна была написать именно в тот момент времени. О светской жизни и внимании общественности: В: Люди часто обращают внимание на цифры, но редко видят за цифрами живого человека. Такое впечатление, что вас представляют этакой волшебницей, почти как Гарри Поттер. О: Да, к сожалению, тут вы правы. Вопрос о власти вообще очень интересен – ну какой властью я обладаю сейчас? Когда я вижу собственное имя в списках влиятельных людей, что к счастью случается не слишком часто, то невольно задумываюсь над этим. Власть и влияние меня не привлекают, да я и не обладаю ими. Но да, я обеспеченная женщина. Я заработала много денег, и благодарна судьбе за это. Так получилось. Когда ко мне подходят и спрашивают, сколько я «стою»... Ко мне как-то на улице подошла женщина и спросила, не я ли та самая Дж. К. Роулинг. Я ответила, что да, это я. Тогда она сказала: «Вы честно заработали свои деньги, все – до последнего пенни». Не думаю, что она подразумевала именно деньги, но когда кто-то говорит вам такое, это очень приятно. Впрочем, сейчас деньги действительно правят миром, люди слепо гонятся за богатством и даже составляют многочисленные списки самых состоятельных сограждан – из тех, кому за сорок, или из тех, кому ещё нет сорока (я со своими сорока двумя в эту категорию уже не попадаю)... в общем, деньги сводят людей с ума. Не знаю, может, у вас в Испании всё иначе. В: Вы счастливы? О: Гораздо счастливее, чем была когда-то. В: От чего вам удалось благополучно избавиться? О: Мне нравится осознавать свой возраст и принимать себя такой, какая я есть – и понимать, кто я такая. Между двадцатью и тридцатью годами я пережила очень сложное время. Думаю, не я одна, то же самое могут сказать многие – просто по каким-либо причинам не говорят. Я совершила массу ошибок, кое-какие привели к очень серьёзным последствиям. Сейчас я чувствую себя куда увереннее. В: Фантазии, выраженные на страницах книги, формируют характер. О: Да, это действительно так. Людям нужны фантазии и сказки. Мы жить не можем без тайн и загадок. Сэр Фрэнк Фрейзер сказал, что в любой религии человек полностью зависит от воли Бога, но когда речь заходит о магии, человек зависит только от себя самого, что и позволяет нам определить границы наших возможностей. Таким образом магия – это идеальное существование. Магия определяет всю жизнь человека, в шестой книге Премьер-министр говорит: «Вы можете совершать чудеса! Значит справитесь с любой проблемой». А министр ему отвечает: «Да, но проблема в том, что другая сторона тоже может творить чудеса». Нам нужно волшебство, и я готова отстаивать эту точку зрения до конца. Магия составляет очень важную часть литературы, и поэтому она бессмертна. В: В одном эпизоде Гарри спрашивает у Дамблдора: «Происходит ли всё это на самом деле? Или это плод моего воображения?» О: А Дамблдор отвечает: «Конечно, это плод твоего воображения. Но это не делает происходящее менее реальным». Этот диалог – ключ ко всему. Я семнадцать лет ждала возможности наконец написать эти строки. Да, именно так. Все семь книг написаны ради двух коротких строк. Ради того, чтобы Гарри пошёл в лес – и ради этого самого диалога. В: Но иногда Гарри приходится возвращаться в реальный мир. О: Конечно. Разделение жизни на светлую и тёмную стороны – это своего рода традиция. Но когда мы наводим мостки между спокойной повседневной жизнью и существованием, полным ненависти и злобы – вот тогда-то и появляются тени и оттенки. С развитием сюжета я надеялась подвести читателя к тому, чтобы выходки семейства Дурслей воспринималась в комическом свете. По мере того как Гарри взрослеет и набирается сил, по мере того как растёт его уверенность в себе, его отношения с Дурслями начинают улучшаться, до тех пор, пока зло и тьма не начинают ассоциироваться скорее с миром магии и волшебства. В итоге семейка Дурслей из жестоких и чёрствых людей превращается в нелепых и оттого смешных обывателей, а к седьмой книге к этим чувствам добавляется жалость, когда мы узнаём о том, что Петуния всю жизнь завидовала сестре, так что с точки зрения Гарри её действительно остаётся лишь пожалеть. В: Ваш испанский издатель поручил мне разузнать у вас о дальнейшей судьбе семейки Дурслей. О: Что ж, видно всё же придётся написать восьмую книгу (смеётся). Правда, я не думала, что стоит писать о Дурслях дальше. Думала, читателю будет достаточно знать, что они в безопасности и что волшебники защищают их от опасности. Когда фанаты спрашивают меня об этом, я отвечаю, что благодаря последнему разговору между Гарри и Дадли они сохранили достаточно хорошие отношения для того чтобы обмениваться поздравительными открытками по праздникам или приезжать друг к другу в гости время от времени. Общаться им будет непросто, но они не оставят попыток наладить отношения – в конце концов, они родственники. Впрочем, друзьями им не стать никогда, даже если бы у них возникло такое желание... Дадли знает, что обязан Гарри жизнью. Ну, он думает, что Гарри спас ему жизнь, хотя мы-то знаем, что Гарри спасал его душу. В: Остались ли в вашей жизни – и в жизни Гарри – ещё шрамы? О: Если вы спрашиваете, собираюсь ли я продолжать писать книги, то ответ – да, собираюсь. А что касается Гарри, я отправила его работать в Министерство, в надежде избавиться с его помощью от коррупции. Но в конце концов он становится обычным отцом семейства средних лет, которого больше всего волнует вопрос, хорошо ли будет учиться в школе его ребёнок. В: Как в жизни. И что, палочки убраны на полку до лучших времён? О: Нет, всегда с палочкой в руках. В: А у вас есть волшебная палочка? О: Разве это не то же самое, что Муза? В: Вы по-прежнему пишете по старинке, ручкой? О: Так и только так. В: Может, это и есть ваша волшебная палочка? О: Может быть, может быть... смотрите-ка: у меня от этой волшебной палочки уже мозоли на пальцах. В: Вы сказали как-то, что как и Гарри, тоже выбрали бы Воскрешающий камень. О: И была бы неправа... Думаю, когда кто-то умирает, он уже не принадлежит этому миру. К тому же мы отвечаем за других людей, наших близких. Я в ответе за своих детей, и если бы я очертя голову бросилась воскрешать мёртвых, вряд ли это хорошо сказалось бы на моих детях. Мой долг позаботиться о них и об их будущем. Так что способность воскрешать – это большой соблазн, но это опасный соблазн. В: Возможно, процесс литературного творчества – это свого рода заменитель Воскрешающего камня. О: Да, конечно, но думаю вы и сами понимаете, что если писатель в первую очередь стремится воплотить собственные мечты, то тем самым он убивает процесс творчества, обесценивает его. Просто описывать свои мечты – не то же самое, что создать целый новый мир.
Ответов - 50, стр:
1 2 3 All
ЛАМПАМПУСИК: Роулинг вернулась к работе ) «The Telegraph» опубликовали сегодня отрывок из разговора Дж. Роулинг о книги, над которой работает писательница. Вопреки всеобщему мнению это вовсе не детективный роман для взрослых, а всё те же книги для детей ). Джо рассказала, что она скучает по тому времени, когда она писала Гарри Поттера и что "Теперь внутри не восполнимая ничем пустота". В любом случае «я продолжу работу над детскими книгами, потому что это доставляет мне удовольствие». Про свой настрой оставить Гарри Поттер и Хогвартс, она говорит следующее: «Я верю, это лучше для меня и лучше для моего читателя, для которого я начну работать над чем-то другим.» Похоже, что Джо вернулся в Эдинбургское кафе, где она закончился свой первый роман, во времена, когда она была весьма бедна. Джо рассказала, что она скучает по тому времени, когда она писала Гарри Поттера и что "Теперь внутри не восполнимая ничем пустота". "Я хорошо умею находить подходящее кафе. Смешиваюсь с толпой, а не сижу на виду, за барной стойкой. Но в 90% случаев мне помогают служащие заведения, чтобы я могла нормально поработать и чтобы меня никто не беспокоил". Роулинг – миллиардер(ша) Дж. Роулинг вновь попала в список миллиардеров от журнала Forbes, на этот раз уже 2008 года. Мать одиночка, живущая на пособие по безработице в холодной квартире в Эдинбурге, Роулинг сейчас одна из миллиардеров нашего списка. Седьмая и последняя часть её успешной серии книг о Гарри Поттере, «Гарри Поттер и Дары Смерти», вышедшая в июле 2007 года, благодаря фанатам стала самой быстро-распродаваемой книгой. Более 11 миллионов копий было продано за 24 часа. Подпитывая поттероманию: пятый фильм Гарри Поттер и Орден Феникса, вышел в том же месяце. Популярность мальчика волшебника сделала её [Роулинг] в центре внимания: документальный фильм о Роулинг был показан в прошлом году. В ноябре Нью-Йоркский суд приказал издателю RDR Books остановить публикацию словаря Поттера, после судебного иска Роулинг против фирмы. Полный список можно посмотреть click hereclick hereздесь.
ЛАМПАМПУСИК: Интервью с Дж. Роулинг (Март 2008, “Student”) Дж.К.Роулинг говорит о гомосексуализме Дамблдора, подтверждает, что начала работу над «Шотландской книгой» и многое другое. Дж.К. Роулинг дала интервью газете the Edinburgh Student, в котором поделилась планами на будущее, рассказала о своих взглядах на религиозный фундаментализм, об общественной реакции на сообщение о гомосексуализме Дамблдора – и о многом другом. Джо подтверждает, что в данный момент она собирает информацию для «Шотландской книги», или иначе – энциклопедии. Она говорит: «Я действительно работаю над ней. Просто не хочу ограничивать себя во времени. Но мало-помалу разрозненные кусочки складываются в целую картину». Кроме того, нам известно, что книжка для детей, которую задумала Джо, также ещё далека от завершения, а книга для взрослых и вовсе «может никогда не увидеть свет». Тем не менее, Джо отказалась сообщить какие-либо подробности относительно этих проектов. «Стоит мне только сказать что-либо определённое, как моя жизнь тут же станет на порядок сложнее». Впрочем, она добавила, что «всегда хотела написать роман об эстрадном комике. Только дальше желаний дело пока не идёт – поэтому если вдруг на следующей неделе прочитаете что-то подобное в газетах, имейте в виду, что это не я, я пока ничего такого не пишу! Но как же давно я вынашиваю эту мечту...» Джо - о религиозных фанатиках и о Лауре Мэллори, которая пытается добиться запрета на книги о ГП в Джорджии. «Я нормально реагирую на отрицательные отзывы критиков. Конечно, приятного в этом мало, но если критика конструктивна, она приносит пользу. Однако сказать такое о христианских фундаменталистах нельзя. Я с радостью согласилась бы спокойно обсудить с любым из критиков все спорные с точки зрения морали аспекты «Гарри Поттера». И, в каком-то смысле, мы обменивались мнениями через СМИ. Я честно пыталась подойти к проблеме с позиции разума. Где-то не то в Алабаме, не то в Северной Каролине живёт некая дама, которая пытается через суд запретить распространение моих книг – она мать четырёх детей и не читала ни одной моей книги. А недавно – я не выдумываю и даже не шучу, потому что такое нарочно не придумаешь – так вот, недавно её спросили, зачем ей всё это понадобилось, а она ответила следующее: «Ну, я спросила Господа, стоит ли мне читать эти книги, и Господь ответил – нет». Роулинг делает паузу, чтобы дать нам возможность прочувствовать всю «серьёзность» приведённого аргумента, и на её лице появляется выражение крайнего недоумения. «В данном случае я категорически не готова к диалогу, потому что подобная позиция и есть фундаментализм чистой воды. Фундаментализм – это когда вы слышите ‘Я никогда не признаю, что ваша точка зрения имеет право на существование. Я не стану читать и не стану смотреть, я слишком боюсь этого'. Это-то и опасно – и не важно, идёт ли речь о политике или религии, в любом случае такие крайности опасны... По сути дела, фундаменталисты есть среди представителей всех вероисповеданий. Если собрать в одной комнате фундаменталистов-представителей разных религий, они всё равно найдут общий язык!» - она смеётся, но тут же снова становится серьёзной. «Ирония заключается в том, что независимо от вероисповедания, ненавидят они все одно и то же». Джо - о Дамблдоре и о том, почему его сексуальная ориентация не была важна для развития сюжета. «Я изначально знала, что Дамблдор – гей, но в определённом смысле это не имеет никакого значения. Книга же не о его сексуальных предпочтениях. Просто с самого начала, исходя из сюжета, я знала, что у него есть большая тайна, что в своё время он всерьёз задумывался над теми идеями, которые позже воплощал в жизнь Волдеморт, а именно – над идеями расового господства, в частности магов над магглами. Это-то и было самой страшной тайной Дамблдора. «Почему же подобные идеи были ему интересны?» – спрашивает она. «Ведь он добрый и хороший человек, так что могло заставить его увлечься такими вещами? Впрочем, тут всё было достаточно очевидно – для меня, по крайней мере – он просто-напросто влюбился. А уж получила ли его страсть физическое воплощение или нет, к делу не относится. Главное тут – любовь, а не секс. Это то, что я изначально знала о Дамблдоре. И единственное, что действительно имеет значение во всей этой истории, что он полюбил, а любовь и здравый смысл сочетаются редко. Влюбившись, он потерял голову и перестал понимать, что хорошо, а что плохо. Именно поэтому, я думаю, впоследствии он перестал доверять самому себе настолько, что вообще стал избегать любовных отношений как таковых. После этой истории он с головой ушёл в науку и сторонился любви». Очевидно, принять её доводы смогли не все. Как она реагирует на тех, кого не устраивает наличие гомосексуалиста среди персонажей детской книги? «Ну и что тут такого?» - заступается за героя писательница. «Вообще, вопрос довольно интересный, потому что гомофобы куда больше боятся эмоциональной стороны увлечения своим полом, нежели физическим, сексуальным аспектом. Я вижу в этом врождённое неприятие любви между представителями одного пола, лично мне не понятное. Я точно знаю, что есть люди, которые недоумевали – почему же, мол, Дамблдор не переживал свою гомосексуальность как трагедию?» - Роулинг, кажется, искренне забавляют подобные размышления. «Причём тут есть ещё один немаловажный момент – и мне всё ещё пишут письма по этому поводу – раз Дамблдор был геем, то он не должен был стать школьным учителем, поскольку представлял опасность для подрастающих поколений». Похоже, Роулинг сама не до конца может поверить в то, что только что сказала. Она продолжает: «Он очень стар и одинок. Спросите себя: почему вас так волнует сексуальная ориентация глубокого старца? Скорее уж к детям нельзя подпускать тех, кому приходят в голову подобные вопросы. Это всего лишь факт из биографии персонажа. Неужели сексуальные предпочтения могут быть определяющей чертой характера? Да нет же – это всё тот же Дамблдор, ничего не изменилось. Я могу перечислить как минимум двадцать качеств его личности, так или иначе повлиявших на развитие сюжета, и сексуальная ориентация среди них не значится». Роулинг подводит итог: не то важно, что Дамблдор гей, просто так уж случилось, что когда-то давно он предпочитал представителей своего пола. Morrigan (с) www.grimmauldplace.ru
ЛАМПАМПУСИК: Интервью с Дж. Роулинг (Март 2008, “Student”) Адель Эймини получила доступ к секретам Тайной комнаты Роулинг. 4 марта 2008 Трудно не любить город, в котором запросто можно, войдя в кафе, столкнуться нос к носу с Джоан Роулинг, да ещё набраться наглости и попросить у неё интервью, чтобы в итоге – спустя четыре томительных месяца ожидания – дождаться наконец возможности побеседовать с самым, пожалуй, известным литератором современности. «Пожалуйста, не говорите так», - мягко просит писательница. Такая скромность, поначалу кажется мне преувеличенной. Я могла бы возразить ей, приведя в качестве примера многочисленные литертаурные премии, баснословные для писателя гонорары и уже проданные по всему миру 400 миллионов экземпляров её книг. Однако, учитывая более чем скептическое отношение Роулинг к интервью как таковым, мне лучше держать язык за зубами. Вместо этого я представляю ей свою подругу, присутствующую здесь в качестве посредника, поскольку я совершенно не ориентируюсь в мире ГП, в котором сама Роулинг чувствует себя как рыба в воде (что не удивительно, учитывая, что она же его и придумала). Кажется, таких как я принято именовать магглами – впрочем, я не уверена в правильности термина. Но речь у нас пойдёт не о Гарри, по крайней мере, не совсем о нём. Мне куда больше интересна сама эта женщина, всего за десять лет поднявшаяся на вершину иерархии современной литературы – что доказывают рекордные объёмы продаж её книг, принесших ей всемирную известность. Последняя часть саги, «Гарри Поттер и Дары Смерти» вышла в июле 2007 года и была признана самой дорогостоящей рукописью в истории человечества. Столько времени без маленького волшебника – не скучает ли она? «Да, - отвечает Роулинг после едва заметной паузы. - Но уже не так сильно. После того как я закончила книгу, мы ещё какое-то время доводили её до ума, редактировали – так что, получается, я всё ещё работала над текстом. Прощание вышло долгим, а последняя точка была поставлена как раз на мой день рождения, который приходится на конец июля». Кстати, любой фанат ГП скажет вам, что Джо делит день рождения с главным героем своих книг. «Тогда я чувствовала себя так, словно по мне проехал каток». «Я столько готовилась к этому моменту... Последние месяца три работы над седьмой книгой я всё время чуть ли не физически ощущала, как истекает срок нашего с Гарри сосуществования, чувствовала, что финал уже близок. Я так давно задумала развязку и так давно хотела написать её! Поэтому мои чувства разделились ровно пополам: с одной стороны – радостное предвкушение, с другой – глубокая печаль. Потом рукопись редактировали, после чего отправили в печать – и ровно десять дней спустя до меня дошло, что я уже никогда не вернусь в мир Гарри Поттера. Всё кончено». Сложно не заметить, с каким энтузиазмом она произносит каждую фразу. Несомненно, корни этого энтузиазма кроются в искренней и очевидной любви к книгам, к персонажам, к тому миру, в котором эти персонажи живут и действуют. Такая увлечённость свидетельствует о том, что свою сагу Роулинг писала не в погоне за лёгкими деньгами. К тому же, будь это не так, стала бы она заявлять, что к прошлому нет возврата, и что столь важная часть её жизни закончилась навсегда? «Нет, не стала бы, - смеётся писательница. – Это вообще понять сложно. Думаю, немногие испытывали подобное чувство, ведь несмотря на то, что и до меня разные писатели создавали циклы произведений с одним и тем же главным персонажем, но мало кто из них посвятил этому персонажу целых семнадцать лет. И хотя за прошедшие годы моя жизнь неоднократно менялась, всё это время в ней неизменно присутствовал Гарри. Он всегда был со мной, это такие фантастические отношения, которые надолго стали центром моей вселенной... Но теперь они в прошлом», - голос её дрожит, словно она всё ещё оплакивает утрату. Мы меняем тему беседы и обсуждаем документальный фильм, снятый ITV и вышедший на прошлое Рождество. Эта на удивление лиричная лента рассказывает об одном годе жизни писательницы и содержит несколько личных признаний и откровений, являясь по сути самым ярким жизнеописанием Роулинг на сегодняшний день. Писательница рассказала о массе неприятных ощущений, которые доставили ей папарацци, в одночасье осадившие её дом и преследовавшие её буквально повсюду. С момента публикации последней книги прошёл почти год. Так по чему же всё-таки она скучает больше – по Гарри Поттеру, или по утраченной свободе? Роулинг задумывается. «Отличный вопрос. Об этом меня ещё никто не спрашивал». Ага, получите, ITV! Я подливаю масла в огонь, напоминая ей о нахальных студентах журфака, которые не дают ей шагу ступить и требуют интервью прямо в кафе... «Да, я бы сказала, что ситуация действительно вышла из-под контроля, - в конце концов признаёт она. - За те десять лет, что я активно печатаюсь, меня не раз посещала мысль, что я всё (или почти всё) отдала бы за возможность снова стать неприметной и никому не известной. Впрочем, такие мысли посещают меня только когда мне очень плохо, и уж точно не имеют никакого отношения к людям, которые просят у меня интервью в кафе. Потому что в кафе ко мне всегда подходят милые и добрые люди. Без исключений». Я саркастически фыркаю, частично от недоверия сказанному, частично – чтобы предотвратить дальнейшие восхваления в адрес всех любителей свежего кофе и сплетен. «Но это же чистая правда!» - протестует Роулинг, видя моё недоверие. «Знаете, если меня не подводит память... случаи, когда кто-то грубил или хамил мне, можно пересчитать по пальцам одной руки – и ещё лишние останутся. Это, конечно, если не считать участников аукционов eBay, они частенько бывают агрессивны, но тут дело не в увлечении книгами, а в желании получить как можно большую выгоду, так что они в выражениях не стесняются – и потому бывали моменты, когда я всё бы отдала за то, чтобы вернуть то время, когда меня никто не узнавал в лицо. Иногда я чувствовала себя словно попала в осаду. Вот уж никогда не думала, что доживу до того дня, когда журналисты будут обивать пороги моего дома. Какое-то время я себя чувствовала крайне неуютно из-за всего этого». Рискуя показаться бессердечной нахалкой, я всё же настаиваю на ответе на предыдущий вопрос. «Вот прямо сейчас я больше скучаю по Гарри», - заявляет писательница. «Честно-честно. Мне не хватает его, несмотря на то, что Гарри, оказывается, не был самым популярным из моих персонажей. Не так давно среди читателей проводился опрос, и всего 2% опрошенных назвали Гарри своим любимым героем. Люди гораздо больше любят других – Хагрида, Рона (Рона почему-то любят все). То есть, чуть ли не поголовно...» - она хихикает и сразу становится похожей на школьницу. Я интересуюсь, перечитывала ли она свои книги, с тех пор как они стали известны на весь мир. «Единственная книга, к которой я возвращалась, чтобы перечитать ещё раз, это седьмая – она у меня самая любимая», - Роулинг давным-давно задумала развязку истории: практически тогда же, когда придумала самого Гарри Поттера.. «Да, это именно тот финал, к которому я шла семнадцать лет, так что, разумеется, это должно было быть нечто грандиозное, я много времени потратила на продумывание деталей. К тому же мне уже не надо было ограничивать место действия стенами школы – и это открывало огромный простор для фантазии. Всего-то надо было вывести героев из Хогвартса, хотя я очень люблю Хогвартс. Думаю, он ещё не исчерпал свой потенциал, и можно было бы написать ещё не одну историю, произошедшую в его стенах, однако расписание – штука упрямая, и герои обязаны были следовать жёсткому школьному регламенту. А уж как я рада, что нет необходимости снова придумывать подробности очередного квиддичного матча!...» - смеётся она. «Если бы мне и захотелось снова написать что-нибудь про Хогвартс и его студентов, одна мысль о квиддиче напрочь отбила бы у меня всякое желание это делать». И всё же, должно быть, здорово сознавать, что Гарри Поттера одинаково любят взрослые и дети, и что книжки с историей его приключений уже сейчас заслуженно считаются классикой жанра. Они ещё долгие годы будут передаваться от поколения к поколению. «Потрясающее ощущение. А ваше последнее замечание вызывает особенно сильное чувство», - тут в разговор вмешалась моя подруга, которая заявила, что непременно будет читать «Гарри Поттера» своим детям – что вызвало у писательницы ещё одну бурю восторга. «Это же самое главное!» Под влиянием сильных эмоций, Роулинг никак не может подобрать слова, разом рассеивая мои первоначальные подозрения в ложной скромности. «Сказать не могу, насколько это приятное чувство – осознавать, что ты в буквальном смысле физически (ох, вы сейчас запишете меня в неисправимые оптимистки) собрала вместе людей разных возрастов или даже поколений и подарила им нечто, что объединило их». Да, звучит несколько пафосно, но тем не менее я ни на секунду не усомнилась в том, что Роулинг абсолютно искренна – о таких как она говорят «душа нараспашку». Но вернёмся к более спорным вопросам. Роулинг категорически утверждает, что по-прежнему верит в высшие силы, аргументируя это утверждение тем фактом, что в детстве регулярно посещала церковь (до семнадцати лет, уточняет она). Нелегко, должно быть, убедить в этом тех, кто с пеной у рта готов доказывать, что ГП – антихристианская книга, размышляю я вслух. «Я слышала, как один из проповедников сказал, что Гарри Поттер – самая большая возможность, упущенная в своё время Церковью», - не моргнув глазом отвечает писательница. «Так что, я думаю, кое-кто всё же умеет читать между строк». В какой-то степени неверное толкование прочитанного стало результатом неоднозначности текста. Есть ведь и те, кто буквально ненавидит Гарри Поттера? «Ещё как!» - кивает Роулинг, - «Даже присылают письма, угрожают меня убить». У меня разгораются глаза, как у взявшей след гончей. Угрожают? Неужели кто-то может всерьёз угрожать этой безобидной, милой, улыбчивой женщине, сидящей напротив меня? «Однажды такое было, да. Ну, может, даже не однажды. Теперь даже вспоминать забавно. Я была в Америке, и там стало известно, что в магазине, где я должна была появиться, планируется какая-то акция, так что туда согнали полицейских». Несмотря на это, она всё равно пришла в книжный: «Да ведь там давно всё проверили – а я бы никогда не позволила детям даже близко подойти к магазину, если бы думала, что там опасно». Если оставить в стороне угрозы убийства, какие слова в её адрес – самые приятные, или наоборот – ей запомнились больше всего? На этот раз пауза тянется целую вечность. «Ну, самые приятные... таких было много. Мои фанаты часто говорят мне, как много значат для них мои книги, а в личном отношении это всегда безумно приятно – понимать, что люди, которым сейчас двадцать или около того, буквально выросли вместе с Гарри. Он взрослел – и они тоже, и он много значил для них в детстве. Мне приятно сознавать это». Роулинг очаровательно смущается, отчаянно не желая обсуждать критические отзывы в адрес её книг. «Я нормально реагирую на отрицательные отзывы критиков. Конечно, приятного в этом мало, но если критика конструктивна, она приносит пользу. Однако сказать такое о христианских фундаменталистах нельзя. Я с радостью согласилась бы спокойно обсудить с любым из критиков все спорные с точки зрения морали аспекты «Гарри Поттера». И, в каком-то смысле, мы обменивались мнениями через СМИ. Я честно пыталась подойти к проблеме с позиции разума. Где-то не то в Алабаме, не то в Северной Каролине живёт некая дама, которая пытается через суд запретить распространение моих книг – она мать четырёх детей и не читала ни одной моей книги. А недавно – я не выдумываю и даже не шучу, потому что такое нарочно не придумаешь – так вот, недавно её спросили, зачем ей всё это понадобилось, а она ответила следующее: «Ну, я спросила Господа, стоит ли мне читать эти книги, и Господь ответил – нет». Роулинг делает паузу, чтобы дать нам возможность прочувствовать всю «серьёзность» приведённого аргумента, и на её лице появляется выражение крайнего недоумения. «В данном случае я категорически не готова к диалогу, потому что подобная позиция и есть фундаментализм чистой воды. Фундаментализм – это когда вы слышите ‘Я никогда не признаю, что ваша точка зрения имеет право на существование. Я не стану читать и не стану смотреть, я слишком боюсь этого’. Это-то и пугает – и не важно, идёт ли речь о политике или религии, в любом случае такие крайности опасны... По сути дела, фундаменталисты есть среди представителей всех вероисповеданий. Если собрать в одной комнате фундаменталистов-представителей разных религий, они всё равно найдут общий язык!» - она смеётся, но тут же снова становится серьёзной. «Ирония заключается в том, что независимо от вероисповедания, ненавидят они все одно и то же». Приятно видеть, что Роулинг сохраняет способность весело смеяться, обсуждая свой печальный опыт. Ни для кого не секрет, что начинала она свою карьеру в маленькой обшарпанной квартирке в городке Лит, Шотландия, причём на руках у неё была маленькая дочка, за которой нужно было присматривать. Это было семнадцать лет тому назад – сильно ли изменилась с тех пор её жизнь? «Я стала гораздо более счастливым человеком, но не по тем причинам, которые кажутся очевидными большинству людей». Роулинг намекает на недавно опубликованный список самых богатых женщин из мира шоу-бизнеса по версии журнала Forbes. В этом списке Роулинг занимает почётное второе место, уступая только Опре Уинфри. Впрочем, скромность не позволяет ей даже упомянуть этот факт открыто. «Я счастлива, потому что занимаюсь любимым делом, тем, для чего была рождена. В 25 я не могла сказать о себе такое. Более того, когда мне было 25, у меня вообще не было какого-либо определённого будущего, я не была уверена даже в завтрашнем дне. Так что сейчас, думаю, можно сказать, что моя жизнь наконец-то стала стабильной. Мне по-прежнему до колик страшно выступать на публике, и уж точно нельзя сказать, что, написав очередную страницу, я всякий раз пребываю в блаженной уверенности, что только что создала шедевр». Однако не похоже было, что Роулинг сильно волновалась, когда выступала перед 17 000 человек на презентации последней седьмой книги. «Я успокаивала себя точно так же, как всегда в таких случаях – говорила себе, что вообще могу не дожить до этого момента», - говорит она извиняющимся тоном. «Знаю, звучит ужасно, хотя ничего такого за этими словами не стоит, просто... ну, мы же не знаем точный день и час своей смерти, так стоит ли волноваться по этому поводу? А до того, готовясь произнести речь, я всегда говорила себе ‘Хуже родов всё равно ничего быть не может’» - она первая готова смеяться этой нехитрой уловке. Что тут скажешь? Бросается в глаза, что тема смерти частенько всплывает как в книгах, так и в интервью Роулинг, и я не упускаю возможности обратить на это её внимание. Она поначалу отрицает, потом пытается оправдываться, но в конце концов сдаётся. Опять-таки, не секрет, что живя в Лите, до того как были напечатаны первые книги, Роулинг страдала от затяжной депрессии. Отголоски пережитого воплотились в книгах в образе дементоров. Кстати, в наши дни всё большее число молодых людей страдает от депрессий – особенно велико их число среди студентов высших учебных заведений. (прим. пер. – под депрессией имеется в виду не краткосрочные перепады настроения, а серьёзное заболевание, которое на Западе вообще принято лечить медикаментозным способом). «Я сама в юности отличалась склонностью к депрессиям», - признаётся Роулинг. «Но поставить этот диагноз самому себе практически невозможно, для этого нужен специалист. Самое печальное в этом то, что обратиться за помощью и вообще понять, что со мной что-то не так, меня заставила именно моя маленькая дочка. Только ведь далеко не у всех найдётся стимул пойти к врачу или хотя бы остановиться и задуматься. Дочь стала для меня своего рода компасом в житейском море, она привязывала меня к земле, не давала уйти в себя, и в конце концов я решила: «Это неправильно, так не должно быть, она не должна расти, видя мать в таком состоянии». Роулинг рассказывает о курсе когнитивной бихевиоральной терапии, ставшей её спасением. Значит, она может порекомендовать этот курс другим? «Конечно, это прекрасная методика. Её сложно переоценить. В моём случае она сработала великолепно, так что не сомневайтесь, я всей душой за. Весь курс занял около девяти месяцев, но можно было и дольше. Наверное, я немного поторопилась завершить лечение, но...» - она снова замолкает. Всё сложилось наилучшим образом – рискую закончить её мысль я. «Совершенно верно. К тому же эта методика позволяет работать над собой самостоятельно. Однако ваши слова заставляют меня задуматься – теперь мне всем хочется сказать, что они должны немедленно обратиться за помощью!...» Я заверяю её, что это признание, возможно, поможет изменить стереотипы, сложившиеся в сознании людей относительно больных депрессией и методов лечения этой болезни. «Может, это покажется странным, но я никогда не стыдилась того, что у меня была депрессия. Никогда. Наверное, я просто напрочь лишена чувства стыда в таких вопросах, потому что элементарно не понимаю: чего тут стыдиться?» Она резко меняет тему разговора: «Думаю, в современном мире тяжело быть молодым. Меня это волнует – у меня дочь-подросток, а современное общество, по-моему, вообще... боится молодёжи. Вы об этом не задумывались? Меня это очень заботит. Сейчас принято думать, что молодёжь опасна – все, без разбора. Не везде молодых людей воспринимают со страхом, но в большинстве случаев это именно негатив, причём как в разговорах между людьми, так и в прессе». Конечно, я не могу не зацепиться за такую благодарную тему как пресса. В прошлом у Роулинг не раз возникали разногласия с представителями моей будущей профессии, поэтому я спрашиваю, не кажется ли ей, что существует связь между названным ею явлением и поколением молодых людей, выросших на журналах типа Heat-magazine. Совсем недавно журналисты ополчились на Роулинг за высказывания относительно фотографий молоденьких девочек. Роулинг мгновенно становится очень серьёзной. «Эта история до сих пор не идёт у меня из головы. Я переписывалась с разными людьми, в том числе несколькими больными анорексией». И всё равно, её слова многие восприняли в штыки. «Ну и пускай», - упорствует она. «Так всегда бывает, когда затрагиваешь спорные вопросы. Просто по моему мнению – хотя, думаю, мне нужно быть очень аккуратной с тем, что я собираюсь сказать», - Роулинг делает паузу, тщательно подбирая слова, дабы избежать возможного недопонимания. - «Что греха таить, на сайтах сторонников анорексии – не удивляйтесь, есть и такие – можно встретить фотографии знаменитых женщин, которые владельцы этих сайтов именуют «вдохновляющая худоба». Вот только не говорят при этом, что анорексия – это заболевание! Я считаю, что современная фэшн-индустрия пропагандирует анорексию, демонстрируя фотографии девушек с соответствующим типом фигуры, и я готова отстаивать свою точку зрения, если понадобится. Я не верю, что все те девушки с фотографий действительно полноценно питаются и нормально себя чувствуют, находясь в подобной физической форме. Я просто отказываюсь верить в это». Что ж, раз уж мы решили поднять спорные вопросы, разве можно обойти стороной сексуальную принадлежность Дамблдора? Как реагируют люди на недавние откровения Роулинг? «По большей части, довольно странно! - волнуется она. - Я изначально знала, что Дамблдор гей, но в определённом смысле это не имеет никакого значения. Книга же не о его сексуальных предпочтениях. Просто с самого начала, исходя из сюжета, я знала, что у него есть большая тайна, что в своё время он всерьёз задумывался над теми идеями, которые позже воплощал в жизнь Волдеморт, а именно – над идеями расового господства, в частности магов над магглами. Это-то и было самой страшной тайной Дамблдора». «Почему же подобные идеи вообще были ему интересны? – спрашивает она. – Ведь он добрый и хороший человек, так что могло заставить его увлечься такими вещами? Впрочем, тут всё было достаточно очевидно – для меня, по крайней мере: он просто-напросто влюбился. А уж получила ли его страсть физическое воплощение или нет, к делу не относится. Главное тут – любовь, а не секс. Это то, что я изначально знала о Дамблдоре. И единственное, что действительно имеет значение во всей этой истории – что он полюбил, а любовь и здравый смысл вообще сочетаются редко. Влюбившись, он потерял голову и перестал понимать, что хорошо, а что плохо. Именно поэтому, я думаю, впоследствии он перестал доверять самому себе настолько, что начал избегать любовных отношений как таковых. После этой истории он с головой ушёл в науку и сторонился любви». Очевидно, принять её доводы смогли не все. Как она реагирует на тех, кого не устраивает наличие гомосексуалиста среди персонажей детской книги? «Ну и что тут такого?» - заступается за героя писательница. «Вообще, вопрос довольно интересный, потому что гомофобы куда больше боятся эмоциональной стороны увлечения своим полом, нежели физическим, сексуальным аспектом. Я вижу в этом врождённое неприятие любви между представителями одного пола, лично мне не понятное. Я точно знаю, что есть люди, которые недоумевали – почему же, мол, Дамблдор не переживал свою гомосексуальность как трагедию? - Роулинг, кажется, искренне забавляют подобные размышления. – Причём тут есть ещё один немаловажный момент – и мне всё ещё пишут письма по этому поводу – раз Дамблдор был геем, то он не должен был стать школьным учителем, поскольку представлял опасность для подрастающих поколений». Похоже, Роулинг сама не до конца может поверить в то, что только что сказала. Она продолжает: «Он очень стар и одинок. Спросите себя: почему вас так волнует сексуальная ориентация глубокого старца? Скорее уж к детям нельзя подпускать тех, кому приходят в голову подобные вопросы. Это всего лишь факт из биографии персонажа. Неужели сексуальные предпочтения могут быть определяющей чертой характера? Да нет же – это всё тот же Дамблдор, ничего не изменилось. Я могу перечислить как минимум двадцать качеств его личности, так или иначе повлиявших на развитие сюжета, и сексуальная ориентация среди них не значится». Роулинг подводит итог: не то важно, что Дамблдор гей, просто так уж случилось, что когда-то давно он предпочитал представителей своего пола. Тут я замечаю, что беседуем мы уже целый час, хотя изначально договаривались о гораздо меньшем сроке. Понимая, что нужно торопиться, я буквально забрасываю Роулинг вопросами, хотя, учитывая милую склонность писательницы на вопросы отвечать максимально полно, экономить время у нас получается плохо. Последняя прочитанная ею книга? «К сожалению, её автор умер достаточно молодым, это был Гарри Томпсон, а книга называлась «Порождение Тьмы». Это последняя современная вещь, которую я прочла. Отличная книга». А как обстоят дела с задуманными ею проектами: книгой, которая должна стать «политической сказкой» и второй, рассчитанной на более взрослую аудиторию? Она признаёт, что первая ещё не закончена, а вторая вообще может так и остаться на стадии проекта. Я пытаюсь вытянуть из неё побольше информации, но Роулинг так хорошо умеет хранить свои секреты, что временами это раздражает. «Извините, но я никак не могу сказать вам больше! – смеётся она. – Стоит мне только сказать что-либо определённое, как моя жизнь тут же станет на порядок сложнее». Ну, это я как раз могу понять, учитывая только что прозвучавшее известие о том, как обстоят дела с новыми книгами. А как же набившая уже всем оскомину поттеровская энциклопедия, камнем повисшая на её шее и ставшая не так давно предметом судебных разбирательств? «Я действительно работаю над ней. Просто не хочу ограничивать себя во времени. Но мало-помалу разрозненные кусочки складываются в целую картину». Истекают последние минуты интервью, и наша беседа каким-то невероятным образом выруливает на тему эстрадных представлений в жанре комедии. И тут Роулинг начинает вести себя просто как экспансивная девочка-подросток, узревшая предмет обожания в непосредственной близости от себя: она задыхается от восторга и захлёбывается словами. «Я всегда мечтала...» - начинает она, но тут же перебивает сама себя, указывая на лежащий на столе диктофон. «Нет, сначала хочу официально заявить – я сейчас НЕ пишу ничего подобного... – но всегда мечтала написать роман об эстрадном комике. Только дальше желаний дело пока не идёт, поэтому если вдруг на следующей неделе прочитаете что-то подобное в газетах, имейте в виду, что это не я, я ничего такого не пишу! Но как же давно я вынашиваю эту мечту...» Время вышло, мне пора уходить – хотя могу поклясться, нам обеим хотелось бы поболтать подольше. Именно в этот момент я каюсь в своей принадлежности к непосвещённым магглам, что вызывает Роулинг очередной приступ бурного веселья: теперь уже она не верит мне, утверждая, что я это выдумала. Что ж, как бы ни были амбициозны и самолюбивы юные журналисты, жаждущие пробиться в элиту своей профессии, однако приходится признать, что в умении выдумывать Роулинг оставляет всех нас далеко за флагом. Но – только в тех случаях, когда речь идёт о литературных фантазиях. Потому что, несмотря на свою мировую известность и колоссальный профессиональный успех, Роулинг остаётся скромным и легкоранимым человеком, такой же, как все мы. Её почти пугает пристальное внимание прессы – кажется, она была бы куда счастливее, если бы могла проводить всё свободное вместе с детьми и мужем и не мелькать на страницах газет и журналов. Даже по городу она передвигается не с шиком, как прочие богатые и знаменитые, но в скромной непритязательной манере. Впрочем, учитывая, как именно мне удалось добиться этого интервью, в ближайшее время вы вряд ли сможете застать писательницу в кафе Старбакс. Morrigan (с) www.grimmauldplace.ru
ЛАМПАМПУСИК: Депрессия Роулинг... В дополнение к последнему интервью Роулинг! Джоан Роулинг рассказала, что всерьёз подумывала о самоубийстве, когда страдала от депрессии, будучи матерью-одиночкой. Ей даже прописали специальную терапию против «суицидальных мыслей». Это произошло почти сразу после развода с её первым мужем Жоржи Арантешом, португальским журналистом. Сейчас она одна из самых богатых женщин в мире, её состояние оценивается в 545 миллионов фунтов. Но в то время она жила в малюсенькой квартирке в Эдинбурге со своей дочерью Джессикой. Роулинг смогла позволить себе жильё только после того, как друг внёс за неё депозит – 600 фунтов. Именно там Джоан начала писать «Гарри Поттера». Писательница и раньше рассказывал о борьбе с депрессией, но никогда не упоминала о суициде. Она говорит, что в один прекрасный момент ей пришлось обратиться за профессиональной помощью. «Мне было всего 25-27 лет, жизнь очень тяжёлая, бедная. За помощью меня заставила обратиться, наверное, моя дочь. Она была тем единственным, что удерживало меня на земле, и я поняла, что было бы неправильно, что это не может быть правильным. Она не должна взрослеть со мной в таком состоянии». Её постоянный доктор был в отъезде, а та, что заменяла его, отправила её подальше, сказав: «Если вам станет хуже, то приходите поговорить с дежурной медсестрой». Роулинг добавляет: «Здесь мы говорим о суицидальных мыслях, а не о депрессивных расстройств, беспокойства и посттравматического стресса, расстройства булимии. Роулинг, чьи романы проданы тиражом более чем 400 миллионов экземпляров по всему миру и явились толчком для 7-милионной индустрии, сказала, что рада обсудить психические проблемы, чтобы стереть предрассудки, с которыми ассоциируется депрессия. «Мне никогда не будет стыдно за то, что у меня была депрессия. Никогда. А чего тут стыдиться? Я пережила чём-то типа, Ой, мне немножко грустно. Через две недели мне позвонил мой постоянный врач. Она сказал, что просмотрела записи и хочет видеть меня снова. Именно тогда я и получила нормальную консультацию. Она просто спасла меня». Когнитивная терапия обычно включает в себя серию встреч с консультантом и создана для того, чтобы помогать пациентам бороться с негативными мыслями. Эта техника лечения рекомендуется отделом здравоохранения в случаях тяжёлые времена и горжусь, что смогла сделать это». Общественные движения поддерживают решение Роулинг рассказать общественности и своей борьбе с депрессией и суицидом. Селия Ричардсон, директор общественных движений Фонда Психического Здоровья, сказала: «Дж К Роулинг – человек, с которого можно брать пример. Замечательно, что она решила говорить об этом вслух».
Патронус: я бы лучше в книгах оставила, Ро туда как-то больше подходит. ;)
ЛАМПАМПУСИК: Патронус , как хочешь, а я бы тут оставила ! Энциклопедия Роулинг (03.04.2008) В феврале этого года, как мы писали ранее, автор Гарри Поттера Джоан Роулинг была гостем на литературной церемонии вручения наград имени Джеймса Джойса в Дублине. Теперь появился новый репортаж, содержащий много цитат писательницы. Отвечая на ряд вопросов, Джо снова говорит о том, что она намеревается «написать Энциклопедию, которая должна собрать в себе истории, упоминавшиеся в книгах мельком или не упоминавшиеся совсем». ДжКР также спросили, представляла ли она актёров, когда работала над книгами. Джо сказала: «Если честно, нет, единственная актриса, которая возникала в моём воображении, это Эванна Линч. Она просто идеальна для роли Луны. Признаться честно, я даже слышала её голос в голове, работая над этим персонажем». Что касается самих книг, Дж. К. Роулинг высказалась по поводу многочисленных теорий, появившихся в то время, когда она писала романы. В частности она упомянула: «Момент, когда Нэвилл навещает родителей в больнице св. Мунго и его мама передаёт ему фантики от конфет, я всегда считала очень трогательным. Но потом услышала о теории, что мать таким образом передавала сыну секретные сообщения, написанные на фантиках. Но то, что Дамблдор – это Гарри из будущего, моя самая любимая из всех сумасшедших теорий. И иногда ведь возникали невероятные люди, ещё до «Узника Азкабана». Помню, одна женщина в то время сказала мне: «Я думаю, что Снейп любит Лили». А я испугалась: «Боже мой, где я могла это выдать, в какой части?» Но таковы люди. Они догадываются пугающе рано. Часто. Да». Джо также сказала том, что хотела бы вернуться назад и сократить «Орден Феникса» («Должна признать, в то время я ощущала сильное напряжение, думаю, это видно и в книге»), и упомянула об ещё одном препятствии, возникшем в связи с написанием серии книг: «Трудно было иметь дело с собственными правилами и законами. Например, правило, что аппарировать в Хогвартс и из него нельзя, стало настоящей занозой. Это, конечно, было необходимо, потому что я хотела сделать школу безопасным местом. Но найти какой-то иной способ выбраться оттуда или наоборот попасть туда, стало настоящим испытанием для меня. Я даже гордилась идеей тоннеля из дома Аберфорта. Мне нравится Аберворт. И его коза [смеётся]. Дамблдор просто меркнет на их фоне». Интересны также её комментарии по поводу сюжетных линий и персонажей. Автор «Гарри Поттера» рассказала, что несколько менее значимых историй поначалу были задуманы иначе, но в процессе работы значительно изменились. «Но ключевые моменты, например, линия Дамблдора, линия Снейпа всегда были такими – вокруг них закручивается весь сюжет». И дальнейшие разъяснения по поводу роли Снейпа и Дамблдора в общем содержании истории: «С Дамблдором всё развивалось довольно медленно. Вы узнаёте немного о его личной жизни только в последнем томе, потому что его взаимодействия с Гарри – только для Гарри и про него самого. Не зря в седьмой книге у Гарри возникает вопрос: «А почему я никогда не спрашивал?» Теперь Дамблдора больше нет, и он даже не догадался спросить раньше: «А как же вы?» Я думаю, что это такое выражение горя. Сожаление о том, что ты чего-то не спросил. А ещё я думаю, что Дамблдор был для Гарри богоподобной фигурой, поэтому он чувствовал, что не мог задавать ему личных вопросов. Со Снейпом немного по-другому. Мне нужно было оставлять догадки на протяжении всего пути. Потому что, как вы знаете, в седьмой книге есть кульминационная сцена, где раскрывается всё… вся мотивация Снейпа. Мне нужно было так или иначе показывать это с самого начала. Потому что это было бы нечестно по отношению к читателю, если я вдруг ни с того ни с сего выдам в одной главе кучу информации, на которую и намёка не было в предыдущих томах. Что-то типа: «Ах, да, кстати, вот что происходило все эти годы на самом деле…» так что, конечно же, я знала подоплёку истории Снейпа. Это был длинный сложный процесс формирования сюжета. К моменту окончания работы над «Философским камнем» я уже точно знала про Дамблдора и Снейпа, потому что во многом именно они главные герои, самые важные персонажи седьмой книги. Ну, не считая трио, конечно». Джо Роулинг в новой книге The London Times сообщила сегодня, что "сочинения Энтони Хоровица, Филипа Пуллмана и Джоан Роулинг появятся в "Birthday Book", которая будет опубликована Фондом Принца Детей и Искусств" в честь 60-летия принца Уэльского". Надеемся на подробности об этом событии в скором будущем. На всякий случай: день рождения у принца Чарльза в ноябре.
Патронус: ЛАМПАМПУСИК, ладно, как скажешь, там удалю.)
ЛАМПАМПУСИК: 2008 British Galaxy Book Awards 9 апреля прошла церемония вручения British Galaxy Book Awards. Джоан Роулинг получила специальную премию "За выдающиеся достижения". Статуэтку ей вручал сам премьер-министр Гордон Браун и вот что он сказал: "Она стоит в одном ряду с другими выдающимися английскими писателями, благодаря которым вся наша страна читает. Её книги будут любить ещё многоие и многие поколения".
ЛАМПАМПУСИК: Интервью с Дж. Роулинг (Март 2008, “Student”) 4 марта 2008 Трудно не любить город, в котором запросто можно, войдя в кафе, столкнуться нос к носу с Джоан Роулинг, да ещё набраться наглости и попросить у неё интервью, чтобы в итоге – спустя четыре томительных месяца ожидания – дождаться наконец возможности побеседовать с самым, пожалуй, известным литератором современности. «Пожалуйста, не говорите так», - мягко просит писательница. Такая скромность, поначалу кажется мне преувеличенной. Я могла бы возразить ей, приведя в качестве примера многочисленные литертаурные премии, баснословные для писателя гонорары и уже проданные по всему миру 400 миллионов экземпляров её книг. Однако, учитывая более чем скептическое отношение Роулинг к интервью как таковым, мне лучше держать язык за зубами. Вместо этого я представляю ей свою подругу, присутствующую здесь в качестве посредника, поскольку я совершенно не ориентируюсь в мире ГП, в котором сама Роулинг чувствует себя как рыба в воде (что не удивительно, учитывая, что она же его и придумала). Кажется, таких как я принято именовать магглами – впрочем, я не уверена в правильности термина. Но речь у нас пойдёт не о Гарри, по крайней мере, не совсем о нём. Мне куда больше интересна сама эта женщина, всего за десять лет поднявшаяся на вершину иерархии современной литературы – что доказывают рекордные объёмы продаж её книг, принесших ей всемирную известность. Последняя часть саги, «Гарри Поттер и Дары Смерти» вышла в июле 2007 года и была признана самой дорогостоящей рукописью в истории человечества. Столько времени без маленького волшебника – не скучает ли она? «Да, - отвечает Роулинг после едва заметной паузы. - Но уже не так сильно. После того как я закончила книгу, мы ещё какое-то время доводили её до ума, редактировали – так что, получается, я всё ещё работала над текстом. Прощание вышло долгим, а последняя точка была поставлена как раз на мой день рождения, который приходится на конец июля». Кстати, любой фанат ГП скажет вам, что Джо делит день рождения с главным героем своих книг. «Тогда я чувствовала себя так, словно по мне проехал каток». «Я столько готовилась к этому моменту... Последние месяца три работы над седьмой книгой я всё время чуть ли не физически ощущала, как истекает срок нашего с Гарри сосуществования, чувствовала, что финал уже близок. Я так давно задумала развязку и так давно хотела написать её! Поэтому мои чувства разделились ровно пополам: с одной стороны – радостное предвкушение, с другой – глубокая печаль. Потом рукопись редактировали, после чего отправили в печать – и ровно десять дней спустя до меня дошло, что я уже никогда не вернусь в мир Гарри Поттера. Всё кончено». Сложно не заметить, с каким энтузиазмом она произносит каждую фразу. Несомненно, корни этого энтузиазма кроются в искренней и очевидной любви к книгам, к персонажам, к тому миру, в котором эти персонажи живут и действуют. Такая увлечённость свидетельствует о том, что свою сагу Роулинг писала не в погоне за лёгкими деньгами. К тому же, будь это не так, стала бы она заявлять, что к прошлому нет возврата, и что столь важная часть её жизни закончилась навсегда? «Нет, не стала бы, - смеётся писательница. – Это вообще понять сложно. Думаю, немногие испытывали подобное чувство, ведь несмотря на то, что и до меня разные писатели создавали циклы произведений с одним и тем же главным персонажем, но мало кто из них посвятил этому персонажу целых семнадцать лет. И хотя за прошедшие годы моя жизнь неоднократно менялась, всё это время в ней неизменно присутствовал Гарри. Он всегда был со мной, это такие фантастические отношения, которые надолго стали центром моей вселенной... Но теперь они в прошлом», - голос её дрожит, словно она всё ещё оплакивает утрату. Мы меняем тему беседы и обсуждаем документальный фильм, снятый ITV и вышедший на прошлое Рождество. Эта на удивление лиричная лента рассказывает об одном годе жизни писательницы и содержит несколько личных признаний и откровений, являясь по сути самым ярким жизнеописанием Роулинг на сегодняшний день. Писательница рассказала о массе неприятных ощущений, которые доставили ей папарацци, в одночасье осадившие её дом и преследовавшие её буквально повсюду. С момента публикации последней книги прошёл почти год. Так по чему же всё-таки она скучает больше – по Гарри Поттеру, или по утраченной свободе? Роулинг задумывается. «Отличный вопрос. Об этом меня ещё никто не спрашивал». Ага, получите, ITV! Я подливаю масла в огонь, напоминая ей о нахальных студентах журфака, которые не дают ей шагу ступить и требуют интервью прямо в кафе... «Да, я бы сказала, что ситуация действительно вышла из-под контроля, - в конце концов признаёт она. - За те десять лет, что я активно печатаюсь, меня не раз посещала мысль, что я всё (или почти всё) отдала бы за возможность снова стать неприметной и никому не известной. Впрочем, такие мысли посещают меня только когда мне очень плохо, и уж точно не имеют никакого отношения к людям, которые просят у меня интервью в кафе. Потому что в кафе ко мне всегда подходят милые и добрые люди. Без исключений». Я саркастически фыркаю, частично от недоверия сказанному, частично – чтобы предотвратить дальнейшие восхваления в адрес всех любителей свежего кофе и сплетен. «Но это же чистая правда!» - протестует Роулинг, видя моё недоверие. «Знаете, если меня не подводит память... случаи, когда кто-то грубил или хамил мне, можно пересчитать по пальцам одной руки – и ещё лишние останутся. Это, конечно, если не считать участников аукционов eBay, они частенько бывают агрессивны, но тут дело не в увлечении книгами, а в желании получить как можно большую выгоду, так что они в выражениях не стесняются – и потому бывали моменты, когда я всё бы отдала за то, чтобы вернуть то время, когда меня никто не узнавал в лицо. Иногда я чувствовала себя словно попала в осаду. Вот уж никогда не думала, что доживу до того дня, когда журналисты будут обивать пороги моего дома. Какое-то время я себя чувствовала крайне неуютно из-за всего этого». Рискуя показаться бессердечной нахалкой, я всё же настаиваю на ответе на предыдущий вопрос. «Вот прямо сейчас я больше скучаю по Гарри», - заявляет писательница. «Честно-честно. Мне не хватает его, несмотря на то, что Гарри, оказывается, не был самым популярным из моих персонажей. Не так давно среди читателей проводился опрос, и всего 2% опрошенных назвали Гарри своим любимым героем. Люди гораздо больше любят других – Хагрида, Рона (Рона почему-то любят все). То есть, чуть ли не поголовно...» - она хихикает и сразу становится похожей на школьницу. Я интересуюсь, перечитывала ли она свои книги, с тех пор как они стали известны на весь мир. «Единственная книга, к которой я возвращалась, чтобы перечитать ещё раз, это седьмая – она у меня самая любимая», - Роулинг давным-давно задумала развязку истории: практически тогда же, когда придумала самого Гарри Поттера.. «Да, это именно тот финал, к которому я шла семнадцать лет, так что, разумеется, это должно было быть нечто грандиозное, я много времени потратила на продумывание деталей. К тому же мне уже не надо было ограничивать место действия стенами школы – и это открывало огромный простор для фантазии. Всего-то надо было вывести героев из Хогвартса, хотя я очень люблю Хогвартс. Думаю, он ещё не исчерпал свой потенциал, и можно было бы написать ещё не одну историю, произошедшую в его стенах, однако расписание – штука упрямая, и герои обязаны были следовать жёсткому школьному регламенту. А уж как я рада, что нет необходимости снова придумывать подробности очередного квиддичного матча!...» - смеётся она. «Если бы мне и захотелось снова написать что-нибудь про Хогвартс и его студентов, одна мысль о квиддиче напрочь отбила бы у меня всякое желание это делать». И всё же, должно быть, здорово сознавать, что Гарри Поттера одинаково любят взрослые и дети, и что книжки с историей его приключений уже сейчас заслуженно считаются классикой жанра. Они ещё долгие годы будут передаваться от поколения к поколению. «Потрясающее ощущение. А ваше последнее замечание вызывает особенно сильное чувство», - тут в разговор вмешалась моя подруга, которая заявила, что непременно будет читать «Гарри Поттера» своим детям – что вызвало у писательницы ещё одну бурю восторга. «Это же самое главное!» Под влиянием сильных эмоций, Роулинг никак не может подобрать слова, разом рассеивая мои первоначальные подозрения в ложной скромности. «Сказать не могу, насколько это приятное чувство – осознавать, что ты в буквальном смысле физически (ох, вы сейчас запишете меня в неисправимые оптимистки) собрала вместе людей разных возрастов или даже поколений и подарила им нечто, что объединило их». Да, звучит несколько пафосно, но тем не менее я ни на секунду не усомнилась в том, что Роулинг абсолютно искренна – о таких как она говорят «душа нараспашку». Но вернёмся к более спорным вопросам. Роулинг категорически утверждает, что по-прежнему верит в высшие силы, аргументируя это утверждение тем фактом, что в детстве регулярно посещала церковь (до семнадцати лет, уточняет она). Нелегко, должно быть, убедить в этом тех, кто с пеной у рта готов доказывать, что ГП – антихристианская книга, размышляю я вслух. «Я слышала, как один из проповедников сказал, что Гарри Поттер – самая большая возможность, упущенная в своё время Церковью», - не моргнув глазом отвечает писательница. «Так что, я думаю, кое-кто всё же умеет читать между строк». В какой-то степени неверное толкование прочитанного стало результатом неоднозначности текста. Есть ведь и те, кто буквально ненавидит Гарри Поттера? «Ещё как!» - кивает Роулинг, - «Даже присылают письма, угрожают меня убить». У меня разгораются глаза, как у взявшей след гончей. Угрожают? Неужели кто-то может всерьёз угрожать этой безобидной, милой, улыбчивой женщине, сидящей напротив меня? «Однажды такое было, да. Ну, может, даже не однажды. Теперь даже вспоминать забавно. Я была в Америке, и там стало известно, что в магазине, где я должна была появиться, планируется какая-то акция, так что туда согнали полицейских». Несмотря на это, она всё равно пришла в книжный: «Да ведь там давно всё проверили – а я бы никогда не позволила детям даже близко подойти к магазину, если бы думала, что там опасно». Если оставить в стороне угрозы убийства, какие слова в её адрес – самые приятные, или наоборот – ей запомнились больше всего? На этот раз пауза тянется целую вечность. «Ну, самые приятные... таких было много. Мои фанаты часто говорят мне, как много значат для них мои книги, а в личном отношении это всегда безумно приятно – понимать, что люди, которым сейчас двадцать или около того, буквально выросли вместе с Гарри. Он взрослел – и они тоже, и он много значил для них в детстве. Мне приятно сознавать это». Роулинг очаровательно смущается, отчаянно не желая обсуждать критические отзывы в адрес её книг. «Я нормально реагирую на отрицательные отзывы критиков. Конечно, приятного в этом мало, но если критика конструктивна, она приносит пользу. Однако сказать такое о христианских фундаменталистах нельзя. Я с радостью согласилась бы спокойно обсудить с любым из критиков все спорные с точки зрения морали аспекты «Гарри Поттера». И, в каком-то смысле, мы обменивались мнениями через СМИ. Я честно пыталась подойти к проблеме с позиции разума. Где-то не то в Алабаме, не то в Северной Каролине живёт некая дама, которая пытается через суд запретить распространение моих книг – она мать четырёх детей и не читала ни одной моей книги. А недавно – я не выдумываю и даже не шучу, потому что такое нарочно не придумаешь – так вот, недавно её спросили, зачем ей всё это понадобилось, а она ответила следующее: «Ну, я спросила Господа, стоит ли мне читать эти книги, и Господь ответил – нет». Роулинг делает паузу, чтобы дать нам возможность прочувствовать всю «серьёзность» приведённого аргумента, и на её лице появляется выражение крайнего недоумения. «В данном случае я категорически не готова к диалогу, потому что подобная позиция и есть фундаментализм чистой воды. Фундаментализм – это когда вы слышите ‘Я никогда не признаю, что ваша точка зрения имеет право на существование. Я не стану читать и не стану смотреть, я слишком боюсь этого’. Это-то и пугает – и не важно, идёт ли речь о политике или религии, в любом случае такие крайности опасны... По сути дела, фундаменталисты есть среди представителей всех вероисповеданий. Если собрать в одной комнате фундаменталистов-представителей разных религий, они всё равно найдут общий язык!» - она смеётся, но тут же снова становится серьёзной. «Ирония заключается в том, что независимо от вероисповедания, ненавидят они все одно и то же». Приятно видеть, что Роулинг сохраняет способность весело смеяться, обсуждая свой печальный опыт. Ни для кого не секрет, что начинала она свою карьеру в маленькой обшарпанной квартирке в городке Лит, Шотландия, причём на руках у неё была маленькая дочка, за которой нужно было присматривать. Это было семнадцать лет тому назад – сильно ли изменилась с тех пор её жизнь? «Я стала гораздо более счастливым человеком, но не по тем причинам, которые кажутся очевидными большинству людей». Роулинг намекает на недавно опубликованный список самых богатых женщин из мира шоу-бизнеса по версии журнала Forbes. В этом списке Роулинг занимает почётное второе место, уступая только Опре Уинфри. Впрочем, скромность не позволяет ей даже упомянуть этот факт открыто. «Я счастлива, потому что занимаюсь любимым делом, тем, для чего была рождена. В 25 я не могла сказать о себе такое. Более того, когда мне было 25, у меня вообще не было какого-либо определённого будущего, я не была уверена даже в завтрашнем дне. Так что сейчас, думаю, можно сказать, что моя жизнь наконец-то стала стабильной. Мне по-прежнему до колик страшно выступать на публике, и уж точно нельзя сказать, что, написав очередную страницу, я всякий раз пребываю в блаженной уверенности, что только что создала шедевр». Однако не похоже было, что Роулинг сильно волновалась, когда выступала перед 17 000 человек на презентации последней седьмой книги. «Я успокаивала себя точно так же, как всегда в таких случаях – говорила себе, что вообще могу не дожить до этого момента», - говорит она извиняющимся тоном. «Знаю, звучит ужасно, хотя ничего такого за этими словами не стоит, просто... ну, мы же не знаем точный день и час своей смерти, так стоит ли волноваться по этому поводу? А до того, готовясь произнести речь, я всегда говорила себе ‘Хуже родов всё равно ничего быть не может’» - она первая готова смеяться этой нехитрой уловке. Что тут скажешь? Бросается в глаза, что тема смерти частенько всплывает как в книгах, так и в интервью Роулинг, и я не упускаю возможности обратить на это её внимание. Она поначалу отрицает, потом пытается оправдываться, но в конце концов сдаётся. Опять-таки, не секрет, что живя в Лите, до того как были напечатаны первые книги, Роулинг страдала от затяжной депрессии. Отголоски пережитого воплотились в книгах в образе дементоров. Кстати, в наши дни всё большее число молодых людей страдает от депрессий – особенно велико их число среди студентов высших учебных заведений. (прим. пер. – под депрессией имеется в виду не краткосрочные перепады настроения, а серьёзное заболевание, которое на Западе вообще принято лечить медикаментозным способом). «Я сама в юности отличалась склонностью к депрессиям», - признаётся Роулинг. «Но поставить этот диагноз самому себе практически невозможно, для этого нужен специалист. Самое печальное в этом то, что обратиться за помощью и вообще понять, что со мной что-то не так, меня заставила именно моя маленькая дочка. Только ведь далеко не у всех найдётся стимул пойти к врачу или хотя бы остановиться и задуматься. Дочь стала для меня своего рода компасом в житейском море, она привязывала меня к земле, не давала уйти в себя, и в конце концов я решила: «Это неправильно, так не должно быть, она не должна расти, видя мать в таком состоянии». Роулинг рассказывает о курсе когнитивной бихевиоральной терапии, ставшей её спасением. Значит, она может порекомендовать этот курс другим? «Конечно, это прекрасная методика. Её сложно переоценить. В моём случае она сработала великолепно, так что не сомневайтесь, я всей душой за. Весь курс занял около девяти месяцев, но можно было и дольше. Наверное, я немного поторопилась завершить лечение, но...» - она снова замолкает. Всё сложилось наилучшим образом – рискую закончить её мысль я. «Совершенно верно. К тому же эта методика позволяет работать над собой самостоятельно. Однако ваши слова заставляют меня задуматься – теперь мне всем хочется сказать, что они должны немедленно обратиться за помощью!...» Я заверяю её, что это признание, возможно, поможет изменить стереотипы, сложившиеся в сознании людей относительно больных депрессией и методов лечения этой болезни. «Может, это покажется странным, но я никогда не стыдилась того, что у меня была депрессия. Никогда. Наверное, я просто напрочь лишена чувства стыда в таких вопросах, потому что элементарно не понимаю: чего тут стыдиться?» Она резко меняет тему разговора: «Думаю, в современном мире тяжело быть молодым. Меня это волнует – у меня дочь-подросток, а современное общество, по-моему, вообще... боится молодёжи. Вы об этом не задумывались? Меня это очень заботит. Сейчас принято думать, что молодёжь опасна – все, без разбора. Не везде молодых людей воспринимают со страхом, но в большинстве случаев это именно негатив, причём как в разговорах между людьми, так и в прессе». Конечно, я не могу не зацепиться за такую благодарную тему как пресса. В прошлом у Роулинг не раз возникали разногласия с представителями моей будущей профессии, поэтому я спрашиваю, не кажется ли ей, что существует связь между названным ею явлением и поколением молодых людей, выросших на журналах типа Heat-magazine. Совсем недавно журналисты ополчились на Роулинг за высказывания относительно фотографий молоденьких девочек. Роулинг мгновенно становится очень серьёзной. «Эта история до сих пор не идёт у меня из головы. Я переписывалась с разными людьми, в том числе несколькими больными анорексией». И всё равно, её слова многие восприняли в штыки. «Ну и пускай», - упорствует она. «Так всегда бывает, когда затрагиваешь спорные вопросы. Просто по моему мнению – хотя, думаю, мне нужно быть очень аккуратной с тем, что я собираюсь сказать», - Роулинг делает паузу, тщательно подбирая слова, дабы избежать возможного недопонимания. - «Что греха таить, на сайтах сторонников анорексии – не удивляйтесь, есть и такие – можно встретить фотографии знаменитых женщин, которые владельцы этих сайтов именуют «вдохновляющая худоба». Вот только не говорят при этом, что анорексия – это заболевание! Я считаю, что современная фэшн-индустрия пропагандирует анорексию, демонстрируя фотографии девушек с соответствующим типом фигуры, и я готова отстаивать свою точку зрения, если понадобится. Я не верю, что все те девушки с фотографий действительно полноценно питаются и нормально себя чувствуют, находясь в подобной физической форме. Я просто отказываюсь верить в это». Что ж, раз уж мы решили поднять спорные вопросы, разве можно обойти стороной сексуальную принадлежность Дамблдора? Как реагируют люди на недавние откровения Роулинг? «По большей части, довольно странно! - волнуется она. - Я изначально знала, что Дамблдор гей, но в определённом смысле это не имеет никакого значения. Книга же не о его сексуальных предпочтениях. Просто с самого начала, исходя из сюжета, я знала, что у него есть большая тайна, что в своё время он всерьёз задумывался над теми идеями, которые позже воплощал в жизнь Волдеморт, а именно – над идеями расового господства, в частности магов над магглами. Это-то и было самой страшной тайной Дамблдора». «Почему же подобные идеи вообще были ему интересны? – спрашивает она. – Ведь он добрый и хороший человек, так что могло заставить его увлечься такими вещами? Впрочем, тут всё было достаточно очевидно – для меня, по крайней мере: он просто-напросто влюбился. А уж получила ли его страсть физическое воплощение или нет, к делу не относится. Главное тут – любовь, а не секс. Это то, что я изначально знала о Дамблдоре. И единственное, что действительно имеет значение во всей этой истории – что он полюбил, а любовь и здравый смысл вообще сочетаются редко. Влюбившись, он потерял голову и перестал понимать, что хорошо, а что плохо. Именно поэтому, я думаю, впоследствии он перестал доверять самому себе настолько, что начал избегать любовных отношений как таковых. После этой истории он с головой ушёл в науку и сторонился любви». Очевидно, принять её доводы смогли не все. Как она реагирует на тех, кого не устраивает наличие гомосексуалиста среди персонажей детской книги? «Ну и что тут такого?» - заступается за героя писательница. «Вообще, вопрос довольно интересный, потому что гомофобы куда больше боятся эмоциональной стороны увлечения своим полом, нежели физическим, сексуальным аспектом. Я вижу в этом врождённое неприятие любви между представителями одного пола, лично мне не понятное. Я точно знаю, что есть люди, которые недоумевали – почему же, мол, Дамблдор не переживал свою гомосексуальность как трагедию? - Роулинг, кажется, искренне забавляют подобные размышления. – Причём тут есть ещё один немаловажный момент – и мне всё ещё пишут письма по этому поводу – раз Дамблдор был геем, то он не должен был стать школьным учителем, поскольку представлял опасность для подрастающих поколений». Похоже, Роулинг сама не до конца может поверить в то, что только что сказала. Она продолжает: «Он очень стар и одинок. Спросите себя: почему вас так волнует сексуальная ориентация глубокого старца? Скорее уж к детям нельзя подпускать тех, кому приходят в голову подобные вопросы. Это всего лишь факт из биографии персонажа. Неужели сексуальные предпочтения могут быть определяющей чертой характера? Да нет же – это всё тот же Дамблдор, ничего не изменилось. Я могу перечислить как минимум двадцать качеств его личности, так или иначе повлиявших на развитие сюжета, и сексуальная ориентация среди них не значится». Роулинг подводит итог: не то важно, что Дамблдор гей, просто так уж случилось, что когда-то давно он предпочитал представителей своего пола. Тут я замечаю, что беседуем мы уже целый час, хотя изначально договаривались о гораздо меньшем сроке. Понимая, что нужно торопиться, я буквально забрасываю Роулинг вопросами, хотя, учитывая милую склонность писательницы на вопросы отвечать максимально полно, экономить время у нас получается плохо. Последняя прочитанная ею книга? «К сожалению, её автор умер достаточно молодым, это был Гарри Томпсон, а книга называлась «Порождение Тьмы». Это последняя современная вещь, которую я прочла. Отличная книга». А как обстоят дела с задуманными ею проектами: книгой, которая должна стать «политической сказкой» и второй, рассчитанной на более взрослую аудиторию? Она признаёт, что первая ещё не закончена, а вторая вообще может так и остаться на стадии проекта. Я пытаюсь вытянуть из неё побольше информации, но Роулинг так хорошо умеет хранить свои секреты, что временами это раздражает. «Извините, но я никак не могу сказать вам больше! – смеётся она. – Стоит мне только сказать что-либо определённое, как моя жизнь тут же станет на порядок сложнее». Ну, это я как раз могу понять, учитывая только что прозвучавшее известие о том, как обстоят дела с новыми книгами. А как же набившая уже всем оскомину поттеровская энциклопедия, камнем повисшая на её шее и ставшая не так давно предметом судебных разбирательств? «Я действительно работаю над ней. Просто не хочу ограничивать себя во времени. Но мало-помалу разрозненные кусочки складываются в целую картину». Истекают последние минуты интервью, и наша беседа каким-то невероятным образом выруливает на тему эстрадных представлений в жанре комедии. И тут Роулинг начинает вести себя просто как экспансивная девочка-подросток, узревшая предмет обожания в непосредственной близости от себя: она задыхается от восторга и захлёбывается словами. «Я всегда мечтала...» - начинает она, но тут же перебивает сама себя, указывая на лежащий на столе диктофон. «Нет, сначала хочу официально заявить – я сейчас НЕ пишу ничего подобного... – но всегда мечтала написать роман об эстрадном комике. Только дальше желаний дело пока не идёт, поэтому если вдруг на следующей неделе прочитаете что-то подобное в газетах, имейте в виду, что это не я, я ничего такого не пишу! Но как же давно я вынашиваю эту мечту...» Время вышло, мне пора уходить – хотя могу поклясться, нам обеим хотелось бы поболтать подольше. Именно в этот момент я каюсь в своей принадлежности к непосвещённым магглам, что вызывает Роулинг очередной приступ бурного веселья: теперь уже она не верит мне, утверждая, что я это выдумала. Что ж, как бы ни были амбициозны и самолюбивы юные журналисты, жаждущие пробиться в элиту своей профессии, однако приходится признать, что в умении выдумывать Роулинг оставляет всех нас далеко за флагом. Но – только в тех случаях, когда речь идёт о литературных фантазиях. Потому что, несмотря на свою мировую известность и колоссальный профессиональный успех, Роулинг остаётся скромным и легкоранимым человеком, такой же, как все мы. Её почти пугает пристальное внимание прессы – кажется, она была бы куда счастливее, если бы могла проводить всё свободное вместе с детьми и мужем и не мелькать на страницах газет и журналов. Даже по городу она передвигается не с шиком, как прочие богатые и знаменитые, но в скромной непритязательной манере. Впрочем, учитывая, как именно мне удалось добиться этого интервью, в ближайшее время вы вряд ли сможете застать писательницу в кафе Старбакс.
Katrina: платье явно неудачное...
ЛАМПАМПУСИК: Katrina , точно, оно её ужасно полнит !
Katrina: ))) а может это не платье ее полнит, а она сама поправилась? )))
ЛАМПАМПУСИК: Katrina , даже если и так, тогда нужно подбирать одежду, которая скрывает изъяны тела..............
Katrina: сложно спорить )
ЛАМПАМПУСИК: Katrina , это уж точно !!!)))))
ЛАМПАМПУСИК: Nebula для "Даров Смерти" В США в городе Остин (штат Техас) 26 апреля прошло вручение премий Nebula 2007 от писателей научной фантастики и фэнтези Америки. Джоан Роулинг получила премию Андрэ Нортона за лучшую книгу в жанре научная фантастика/фэнтези для молодых взрослых.
ЛАМПАМПУСИК: Новая победа Джо По сообщению Press Association, Дж.К. Роулинг одержала победу в очередном деле о незаконной публикации фото её детей. На этот раз - это снимки сына Дэвида, которому на момент их выхода было 18 месяцев. В официальном обращении родителей, Джоанн Роулинг и Нила Мюррея, говорится: "Мы начали эту судебную тяжбу не потому, что искали особого отношения к своим детям, а потому, что мы хотим, чтобы они росли точно так же, как их друзья, то есть без незаконных вмешательств в их личную жизнь. Мы понимаем, что успех "Гарри Поттера" влечёт за собой вполне законный интерес масс-медиа к деятельности и различным появлениям в свете самой Джо, но мы боремся за то, чтобы у наших детей была нормальная жизнь, вдали от внимания прессы". Джо также выигрывала подобные разбирательства в 2006 году - против Sunday Express и Big Pictures Ltd.
Джинни Уизли: ЛАМПАМПУСИК , а она таки молодец .
ЛАМПАМПУСИК: Джинни Уизли не спорю !
ЛАМПАМПУСИК: Не зарекайся! Джоанн Роулинг написала 800-страничный приквел к Поттериане, который будет выставлен на благотворительном аукционе в пользу двух организаций: PEN (фонд, спонсирующий писателей) and Dyslexia Action (организация, помогающая больным дислексией, то есть тем, кому трудно читать). Событие пройдёт 10 июня. Лот представляет собой лист формата А5, исписанный с двух сторон с автографом автора и, как это и полагается приквелу, повествует о событиях до начала "Философского камня". В данном случае - некая история о Джеймсе и Сириусе. Джо утверждает, что она не планирует создавать из этого целую книгу. Так написано и в конце её рассказа: "Из приквела, который я не пишу - но это было весело!" Сюжет произведения держится в строжайшей тайне, но уже стало известно, что Гарри в ней никак не упомянут, зато есть полицейский. Начальная цена пока не названа, но эксперты предполагают, что рукопись может уйти с молотка за баснословную стоимость - 5 миллионов фунтов. А говорила, что больше ничего нового не напишет ещё лет десять. Не зарекайся, Джо!
полная версия страницы